Лесной? Лесопромышленный? Лесоторговый…
«Парламентская газета» (Москва) опубликовала интервью с заместителем председателя думского комитета по экологии Анатолием Грешневиковым, где выдвигается мысль, что кодекс не Лесной, а Лесоторговый

По мнению разработчиков проекта Лесного кодекса из Минэкономразвития, в результате грамотного лесопользования за год страна могла бы получать 20 миллиардов долларов. Заместитель председателя думского комитета по экологии Анатолий Грешневиков считает, что эта цифра занижена минимум в 6 раз. При этом, опираясь на мнение ученых-лесоводов, депутат утверждает, что не прописанное в будущем законе нормальное воспроизводство лесных богатств может привести не только страну, но и мир к экологической катастрофе.

Писатель Михаил Пришвин однажды обмолвился, что если в лесу не слышно голосов птиц, то этому лесу он не верит, это не лес! - продолжает Анатолий Грешневиков. - Но дело даже не в эмоциональных оценках. Разработчики законопроекта умудрились забыть не только про лесозащитные полосы, защитные леса около водоемов, но и про особо ценные участки леса, и про то, кто и каким образом будет бороться с лесными пожарами и вредителями, заботиться о восстановлении лесных угодий. В противовес всему этому открыта возможность массовым вырубкам деревьев вокруг городов и поселков, чтобы размещать там, видимо, коттеджи и «крутые» поселки.

После знакомства с законопроектом не остается сомнений, что элементарной экологической экспертизы он совсем не проходил, а про экологическую роль леса забыли напрочь... Это уже не Лесной (и даже не лесопромышленный), а некий лесоторговый кодекс. Введение в действие которого может превратить нашу великую лесную державу в пустыню. И это сделано несмотря на то, что мировым сообществом, в том числе и ООН, лесные богатства России определены как мировое достояние.

В чем заключается такая антиэкологичность проекта?

За прошедшее столетие леса планеты уже сократились вдвое. И теперь ученые утверждают, что роль «легких планеты», дающих основной вклад кислорода в атмосферу Земли, выполняют в основном российские и более всего сибирские леса. А в данном кодексе под топор попадают особо ценные и прежде всего охраняемые законом лесные угодья, которые могут исчезнуть вместе с реликтовыми лесами, растениями и животными, занесенными в Красную книгу. В будущем кодексе нет ни слова про тех, кто сажает и бережет лес, - про лесников. Разработчики забыли про низовые структуры - лесхозы и лесничества, которые воспроизводят и создают вторичные леса и от которых сегодня зависит судьба этого единственного возобновляемого в России природного ресурса.

Возникает вопрос, что кодекс писали одни лишь заинтересованные в прибыли лесопромышленники, которым нет никакого дела до экологии и возобновления естественной среды обитания?!

К сожалению, это похоже на правду. С первых же страниц законопроекта можно узнать много интересного про заготовку леса и аукционы, про то, что кому пилить и что продавать. Но при этом в документе даже не отражена главная проблема для лесопромышленников - организация промышленной глубокой переработки древесины и отходов. Не ориентирует кодекс и на создание промышленности, создающей доход от переработки низкокачественной и мелкотоварной древесины. Известно ведь, что Россия недорубает ежегодно около 200 миллионов кубов среднего прироста, то есть столько, сколько заготавливается сегодня по всей стране. Огромны и потери на лесозаготовках, достигающие порой 50 процентов. А будущий кодекс вообще обходит вниманием эту первостепенную проблему, ничем не обязывая лесопользователя пускать в дело пни, обрубки, верхушки.

Почему же в кодексе не ставится вопрос о рентабельности лесной промышленности, которая во всех странах мира основывается на полноте использования лесных ресурсов?

Считаю, это происходит потому, что лес, по определению разработчиков кодекса, рассматривается всего лишь как имущество, товар. А воспроизводственные, а тем более экологические понятия в нем отсутствуют. И выходит, зря россияне воспринимают со школьной скамьи лес как «легкие планеты». Согласно Минэкономразвития, никакие это не легкие, не фабрика кислорода и даже не важнейший компонент окружающей среды. Авторы закона не желают следовать науке и квалифицировать лес как среду обитания миллионов россиян, как естественное сообщество растительного и животного мира, как один из основных факторов по регулированию и стабилизации окружающей среды. Определив лес только как товар, разработчики ассоциируют его лишь с древесиной, кругляком, аукционами и арендой. В этом случае, понятное дело, разговор один - продать арендатору, частнику. По мнению Минэкономразвития, они «повысят инвестиционную привлекательность леса» и эффективность его использования. Правда, почему это произойдет, непонятно. В законе нет ни строчки о том, как новый собственник будет повышать, улучшать и ужесточать нормы по лесохозяйствованию и лесовосстановлению в соответствии с международными требованиями.

Какими могут быть последствия такого лесоторгового подхода?

История лесопользования не раз доказывала, что частный владелец леса не заинтересован в тратах средств на лесовосстановление, науку и другие «мелочи». Его интерес лишь в получении прибыли. Поэтому при отсутствии государственной экологической политики и при тех ничтожных обязательствах собственника, что прописаны в законопроекте, крупный бизнес не сможет выполнить те важные государственные функции по управлению лесным фондом, которые выполняло раньше государство. Такая политика приведет к хищническому уничтожению российского леса. В результате чего даже госказна ничего не получит. Да и как можно ожидать каких-то улучшений, если в законопроекте нет упоминания даже о кадастре. И может получиться, что цены на аукционах будут устанавливаться произвольно. Тогда этот кодекс не только не выполнит экономических задач, но и приведет к совершенно обратному эффекту. На Западе мы можем оказаться вытесненными с европейского рынка лесной продукции, а на Дальнем Востоке, наоборот, стать сырьевым придатком лесной промышленности Китая.

Почему вы так убеждены во вредности лесных аукционов?

Предубеждение у меня не против аукционов вообще, а против их использования для выделения лесных участков. Считаю, что стремление побыстрее распродать делянки приведет к бесконтрольному уничтожению лесов. Поскольку аукционы направлены на то, чтобы привлечь тех, кто больше заплатит за право рубить лес, то может статься, что все сельские лесхозы, не имеющие денег, с помощью аукционной политики прямой дорогой придут к своему разорению. Кстати, в кодексе о сельских лесах вообще ничего не написано. И поскольку сельский житель сегодня не способен ни купить, ни получить право на рубку леса, то он вообще может стать своеобразным лесным бомжом... Аукционы к тому же никогда не отражали реальную цену лесного ресурса.

Но есть ли альтернатива торгашескому подходу к лесу?

Есть, например, зарубежный опыт, который может подсказать нам выход из дебрей нынешнего коммерческого подхода к лесу. Когда в Польше над лесами нависла приватизация, то чиновников остановил от распродажи народный вердикт на референдуме. Значит, и нам следовало бы предусмотреть в кодексе механизм, предотвращающий торговлю «легкими планеты» и приватизацию лесов. Точно так же попытки разработчиков закона ввести институт частной собственности на лесные ресурсы следовало бы поумерить. В развитых странах, в той же Канаде, 90% лесов находится в государственной собственности, а долгосрочная аренда доступна только для лесопользователей, имеющих хорошие перерабатывающие мощности. Нельзя игнорировать и опыт скандинавских стран. В Швеции, например, вообще принято за правило, когда в крупных лесокомпаниях до 50 процентов акций находится у государства. Так же и в США теперь узаконена практика, когда государство выкупает леса у частных компаний. А в целом, по статистике, в мире количество частных лесов постоянно снижается и составляет сегодня всего лишь 20%. Однако нашему Минэкономразвития почему-то такой опыт не указ, и оно готово чуть ли не всю сибирскую тайгу распродать частникам. И никто там не учитывает, что, например, вводя использование недревесных ресурсов леса и развивая распространенные в мире туристические хозяйства и экологический туризм, страна могла бы получать доходов больше, чем от продажи древесины на всех аукционах.

Не сильно ли вы переоцениваете опасность лесной приватизации?

Наоборот, даже еще не все риски «лесного дефолта» перечислил. И прежде всего не сказал, как от него могут пострадать сами лесные регионы. И ведь пострадают, потому что из кодекса исключены обязательства субъектов Российской Федерации по содержанию лесного хозяйства, оказанию помощи в тушении пожаров и т.д. В таком случае некому будет поощрять и усилия собственника по экологизации лесной деятельности, заинтересовывать арендатора в улучшении лесов. Нет в кодексе и механизма запрета продажи леса через подставных лиц с использованием поддельных сертификатов и контроля перекупщиков по отчетам налоговой службы. При этом местные бюджеты вообще могут остаться без копейки, поскольку все получаемые от использования и продажи лесных ресурсов доходы изначально предусмотрено централизовать. И зачем тогда при столь явной несправедливости и поборах органам местного самоуправления проявлять заботу о сохранении зеленого богатства?!

В судьбе русского леса и без того пошла черная полоса, когда лесоторговые лоббисты ликвидировали в мае 2000 года Федеральную службу лесного хозяйства. Теперь же они жаждут принятия нового Лесного кодекса, чтобы окончательно уничтожить государственную лесную политику и лесотехническую науку. Сделать это с молчаливого согласия россиян сегодня вполне реально.

Источник: Обзор прессы на lesprom.ru